Царь-миротворец

Когда ученые готовят к публикации неизвестные архивные документы, они не только перепечатывают текст и составляют предисловие, но и снабжают издание своими комментариями. Эти комментарии сообщают дополнительные сведения о фактах, упоминаемых в документе, раскрывают и объясняют неточные сведения, а также дают дополнительную информацию. И хотя многие читатели пренебрегают знакомством с предисловием и примечаниями, но таковы уж правила научного издания текстов.

Готовя к публикации воспоминания фрейлины российского императорского двора, баронессы Марии Петровны Фредерикс (1832–1903), я столкнулся с необходимостью прокомментировать то, как она оценивала внешнюю политику Александра III, 130-летие кончины которого отмечается 1 ноября.

«Своим удивительным выдержанным характером, — писала Фредерикс в 1894 году о только что умершем императоре, — он возвысил Россию в глазах Европы, восстановил ее опять на то место, на котором ее привыкли видеть, возвратив ей европейскую славу и могущество, которыми она так долго владела».

Каким образом личные качества Александра III были связаны с престижем Российской империи? Отчего стране пришлось возвращать утраченные международные позиции? И к чему это в конечном итоге привело? Ответив на эти вопросы, мы не только получим дополнительные сведения о мемуарах фрейлины, но и лучше поймем достижения и недочеты в государственной деятельности царя-миротворца, которого наши современники порой считают образцом для подражания.

Трудно спорить с тем, что харизматический лидер того или иного государства одновременно является его зримым олицетворением. Особенно это было характерно для стран с монархической формой правления. Поэтому Александр III, отказавшийся от традиционной для России дипломатии (которая ориентировалась на династические связи) и занявший прагматическую позицию по отношению к европейским государствам, стал символом внешнеполитической переориентации.

«Я понимаю одну политику, — писал он, едва взойдя на престол, в резолюции на донесении посла в Берлине Петра Сабурова, — извлекать из всего всё, что нужно и полезно для России».

Примечательно, что донесение было составлено по-французски, а царская резолюция — по-русски. Именно в правление Александра III переписка российских дипломатов с министерством иностранных дел стала вестись на русском языке.

Не ошибусь, если скажу, что одним из ключевых событий в жизни Александра III была Русско-турецкая война 1877–1878 годов, в которой тот принял участие еще в бытность наследником престола. Перед войной Александр Александрович был настроен даже решительнее отца, Александра II.

«Чем раньше мы объявим войну, тем лучше для России», — признавался цесаревич жене, великой княгине Марии Федоровне, в 1876 году. Но в ходе военных действий, во время которых наследник престола командовал одним из отрядов русской армии, он своими глазами увидел «омут грязи, интриги, глупости и беспорядков».

И хотя Османская империя была побеждена, однако итоги войны пришлось пересмотреть на Берлинском конгрессе, а авторитет России был поколеблен. Не помогло даже то обстоятельство, что Александр II приходился германскому кайзеру Вильгельму I племянником. Взошедшему в 1881 году на престол Александру III это послужило уроком.

Впрочем, несмотря на свои личные антипатии к пруссакам, он не стремился к немедленному разрыву династического союза, несколько раз продлевая заключенные отцом договоры с Германией и Австро-Венгрией. Нежелание Александра III вступать в конфликты, неоднократно возникавшие при обострении международной ситуации, предотвратило боестолкновения с участием российских войск во время болгарского кризиса в 1886 году.

Ближе всего к войне Россия оказалась в 1885 году, когда у реки Кушки на русско-афганской границе произошло сражение русских войск под командованием генерала Александра Комарова с афганцами, которых инструктировали британские офицеры. Однако выдержка Александра III позволила избежать большой войны, а международный авторитет Российской империи значительно упрочился.

И всё же русско-германские противоречия привели к заключению союза России с Францией — сначала тайного, а в 1897 году подтвержденного официально. Разрыв с Российской империей не мог не беспокоить Германию, видевшую в нем потенциальную военную угрозу. Союз же с Францией (в которой мечтали о реванше за поражение, нанесенное Германией в 1871 году) делал эту угрозу в глазах немцев значительно более опасной.

Еще одним важным фактором, тревожившим германское военно-политическое руководство, было влияние, которое оказывала на мужа императрица Мария Федоровна — бывшая датская принцесса, не простившая немцам победы над своей родной страной в 1864 году. В результате конфликт Германии и России казался лишь вопросом времени.

Русско-французский союз, ставший основой для формирования в начале XX века Антанты, включил Россию в одну из двух противостоящих друг другу группировок, сделав ее участие в общеевропейской войне практически неизбежным. Что и произошло спустя почти 20 лет после смерти Александра III.

Первая мировая война привела к распаду Российской империи. Баронесса Фредерикс не дожила до этого кошмара. Неудивительно, что ее оценка внешней политики Александра III была весьма оптимистичной. Поэтому мне кажется, что исторические уроки следует извлекать не только из текстов воспоминаний, дневников, писем и других документов, но и из научных комментариев, хотя их почти никто не читает.

Автор — научный сотрудник Института региональных исторических исследований факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, главный специалист Государственного архива РФ

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора